Штырь в ноге болит

Здоровье

Одним из методов лечения переломов, способствующих скорейшему срастанию костей, является хирургическое вмешательство. Необходимость проведения операции зависит, главным образом, от того, какая именно кость была сломана, в какой именно части кости случился перелом, а также от того, существует ли риск смещения после того, как фрагменты кости были выровнены. Если ортопедический хирург считает, что кости будут срастаться неправильно, операция будет назначена. Нередко случается так, что кости, на первый взгляд, выровнены должным образом, после чего следует наложение шины (или используется другой метод фиксации); однако при повторной проверке при очередном визите к врачу обнаруживаются определенные проблемы, которые требуют хирургического вмешательства. В частности, речь идет о признаках неудовлетворительного заживания, которые могут включать в себя боль, а также появление выпирающих фрагментов костей под кожей в месте перелома.

Под операцией может пониматься так называемая закрытая репозиция (закрытое вправление) костных обломков. Манипуляции, осуществляемые под анестезией на кости, направлены на выравнивание ее фрагментов, то есть, на расположение их в соответствующие позиции. После выравнивания накладывается гипсовая повязка (в зависимости от места перелома), которая обеспечивает кости необходимую поддержку. Кроме всего прочего, при переломах костей может потребоваться хирургическая операция по введению специальных металлических штифтов, штырей или пластин. В частности, при открытой репозиции (открытом вправлении) костных обломков, проводимой, естественно, в условиях операционной, осуществляется надрез на коже, через который затем вводят непосредственно в кость необходимую металлическую основу. Штырь или пластина остаются в кости вплоть до ее полного срастания. В зависимости от переломов, некоторые из используемых металлических вставок являются постоянными и никогда уже не будут вынуты; другие применяются лишь временно, до тех пор, пока не произойдет срастание кости. После этого металлическая вставка вынимается (при помощи соответствующей хирургической операции).

Хирургический метод лечения переломов характеризуется не только определенными положительными моментами, но и соответствующими рисками. Именно поэтому к хирургическому вмешательству прибегают лишь тогда, когда консервативными методами лечения не удалось, или не удается ускорить заживление кости; или когда лечащий врач очень низко оценивает перспективы безоперационного лечения. В случае переломов определенных костей (к примеру, при переломе костей тазобедренного сустава) операции осуществляются в плановом порядке, так как осложнения, которые могут возникнуть при применении безоперационного метода лечения, иногда включают в себя тромбоз глубоких вен (образование тромба в области ног) и тромбоэмболию легочной артерии (образование тромба в легких). Причиной данных осложнений являются застой крови в венах, вызванный длительной иммобилизацией пациента, который, в свою очередь, может привести к формированию кровяных сгустков (тромбов) в венах. Если перелом произошел в области суставов, также очень часто рекомендуют проведение операции для осуществления точной анатомической репозиции и восстановлению гладкой поверхности сустава. Нередко возникает необходимость в протезировании суставов (к примеру, в замене тазобедренного сустава и так далее).

Случилось так, что падение, в смысле опрокидывание на склоне, на очень крутом склоне, внутри региона Китцбюэль произошло не по собственному неуменью или безбашенности, но в результате наезда одного плохо управляемого тела на другое (моё) хоть и хорошо управляемое, но, как говорится, оказавшееся не в том месте и в не то время.
Причём это было именно тело, потому как половой принадлежности точно установить не удалось. Едва замеченная боковым зрением тёмная масса ударила в спину и сбоку, неоднократно перевернув и вдавив в склон, в положении, в котором обе берцовые (большая и малая) правой ноги раскололись на множество кусочков, лишив их владельца мироосознания и оборвав на короткое время связь с текущим моментом. 

Открыв глаза, я обнаружил в стороне предполагаемого виновника, который таки поинтересовался на чисто, в натуре, английском «you okay?». По произношению и неповоротливости языка было понятно, откуда родом ты. На что я тоже, знай наших, на чисто английском с использованием заимствований из русского, вежливо объяснил ему, что, дескать, ты сломал мне ногу, возможно и не одну. После чего он поспешно, не попрощавшись, продолжил спуск. Потом я снова на короткое время потерял связь с текущим моментом и затем обнаружил себя окружённым стайкой немецких старших школьников, которые действительно говорили, и на английском в том числе. Выяснив моё состояние, анкетные и весогабаритные данные, все одновременно достали свои большие и маленькие мобильные устройства и стали вызывать службу. 

Похоже, я опять отключился, потому как в следующий момент обнаружил себя в компании двух спасателей на снегоходе. Они тоже, но уже по-взрослому, записали моё состояние с указанием видимых и невидимых повреждений. Кроме того, сообщили о том, где я смогу забрать мои новенькие Head: поставили кружочек на карте, а карту сунули мне в карман куртки. Прозвучало слово Helicopter, на что я по началу сильно возражал, но они объяснили, что на своих санках транспортировать меня невозможно ввиду тяжести травм и отдаленности автодорог. A я не мог представить, где здесь на такой длинной и крутой горке может сесть этот их Helicopter. Но две минуты спустя Helicopter величиной с «горбатый» Запорожец плавно приземлился на узкой тропинке, уходящей в лес. Вышли два вертолётчика гренадерского телосложения, задали те же самые вопросы, но добавив информацию о моей страховой компании. Со словами GOOD сделали мне укол в кисть и этот GOOD на меня сошёл. Связь с текущим моментом я вроде как не терял, всё видел и слышал, но ребятки эти в шлемах вместе с вертолётом поместили меня в РАЙ, в смысле, мне стало хорошо, как, наверное, бывает в РАЮ. Высадка на крыше больнички, обвешивание измерителями и переносным рентгеновским аппаратом, дальнейшее размундирование до вида «ой как стесняюсь» прошло в полном, я бы даже сказал, в повышенном осознании. Ботинок с переломанной ноги, кстати, тоже новенький Head, был снят, как тапочек, ну сами знаете, как снимаются горнолыжные ботинки. Я ответил на все вопросы трёхстраничной анкеты, дал согласие на операцию. Мне кажется, я их понимал, даже когда они случайно переходили на немецкий. И вот в таком возвышенном, можно сказать просветлённом, безо всякой боли и дискомфорта состоянии, я попал на операционный стол. В подтверждение, что я всё-таки в РАЮ, меня спросили, какую музыку на ближайшие два часа, я предпочитаю. Я сказал, что предпочитаю классическую итальянскую оперу, и на меня тут же надели наушники с Андреа Бочелли, а затем, когда он закончился, завели австрийскую классику в лице отца и братьев Штраусов.
Операция прошла под песни, затем капельницы в обе руки и кислород в нос. На следующий день фото: чего они там насвинчивали (18 шт. саморезов).

Пришёл с осмотром доктор: пальчиками шевелите? Нигде не болит? GOOD.
Переходя ко второй и главной части происшествия, хочу напомнить, что произошло это в самый разгар сочинской олимпиады (не покатался, но хоть всё посмотрел, правда, по австрийскому ТВ).

И вот в таком, как детеныш терминатора, виде (в буквальном смысле титановая нога), сейчас я начал планировать поездку на горнолыжный курорт в 2016 году. Поначалу я хотел удалить эти две титановые пластины из ноги и даже списывался и получил утвердительный ответ от того австрийского хирурга. Но потом так сложилось, что эти снимки я показал главному военному ортопедическому доктору в одной из израильских клиник. И он на чистом иврите, с заимствованиями из русского, мне сказал «а нафига», в оригинале прозвучало сильней. Типа не болит, не мешает. Я его заверил, что прыгать с парашютом не планирую, но кататься на лыжах с гор хочу и буду. И тут он тоже продемонстрировал свое знание английского, сказав okay, you can ski.
Я неожиданно вспомнил, что, начав кататься, примерно в восьмидесятом году того века в Терсколе я познакомился с компанией Юра Бугельский и другие. В том году он сломал на Чегете ногу, ему, насколько я помню, там была установлена спица. Когда он приседал, то из района коленки исходил некий истошный скрип, и все знали – это спица. Но мне так и не довелось у него спросить, удалил ли он её из ноги. Да и многие известные горнолыжники — Майер (терминатор), например, успешно выступали после ужасного перелома.

Всё описанное выше, возможно — с излишними подробностями, посвящено тому, чтобы услышать Ваше мнение и Ваши примеры успешного совместного существования в непосредственной близости костей человеческих и металла типа титан. Я, конечно, перерыл многие интернетовские форумы по этому вопросу, но там мнения сторонников удаления и сохранения разошлись ровно напополам. Да и аудитория, вместе с их случаями, всё-таки не та. Мне, как сами понимаете, нужны примеры из горнолыжной практики.
Надеюсь услышать  об успешном опыте, а главное — возможности продолжить свою горнолыжную практику с железкой в ноге. Сразу вспомнилось «с дырочкой в правом боку».

Спасибо, желаю всем здоровья и долгокатания. Виктор